“А теперь быстрее крутите пленку, Монтэг! Быстрее! Клик! Пик! Флинк!...”
(Рей Бредбери “451 по Фаренгейту”)
В ожидании рассвета Максимилиан Барби Кен сидел перед раскрытой коробкой, снятой с платяного шкафа. В коробке среди разного хлама, и поздравительных открыток с чувствительными надписями “Дорогому сыночку от любящих родителей”, “С наилучшими пожеланиями от коллег”, “Поздравления от внуков ко дню юбилея”, лежал большой сверток, завернутый в обложки от старых журналов. Максимилиан развернул его и достал несколько больших тетрадей. На одной с изображением порхающих сердечек с крылышками детским неровным почерком было выведено Днивник, Масимилиан немного помедлил, пытаясь унять стук вдруг запрыгавшего сердца, затем открыл первую страницу и начал читать…
Васьмое синтибря.
“Здраствуй, дарагой боженька! Абращается к тебе маленький барби Макси каторого ты наверно помниш. Я абращался к тебе два дня назад. Када меня дразнили мальчишки в школе зато што я очень худой и малинького роста. Они абзывали меня глистой и худышкой каратышкой. Надеюсь ты вспомнил меня! Типерь я хочу расказать тебе о том што случилось сиводня днем. Када мои папа мама и старшая сестра Сиси сматрели теливизор. Они очень любят сматреть разные перидачи. Папа любит сматреть пeридачу Сто бландинок. Маме нравится Тубабуба 3. Сиси абажает Малинькие хитрости для бальших девочек. А мой брат Вили Кен бес ума от Ужастных монстров. Боженька в школе ругают меня и ставят плахие аценки зато што я пишу с ашипками. Я надеюсь што ты миня простиш за это. Сиводня мы сматрели перидачу Барби-криминал. Пра то как адни барби делают очень плохо другим барби. Мне не нравится эта перидача и када я сматрю вмести с ними я очень растраиваюсь. Мой друк Пуфлес Кен из 1-го А тоже смотрит эту перидачу и гаварит што это прикольно! Но я не панимаю чево ему нравится. Сиводня в перидаче показывали как адин плахой барби пабил харошую тетю и у ее стало некросивое лицо. Мне стало очень страшно што у ее такое лицо и я заплакал. А мама с папой сказали штобы я перистал реветь патому што я уже бальшой мальчик. И што Сиси и мой брат Вили Кен уже сматрели эту перидачу в маем возрасте. Но я никак не мог успакоится и плакал все сильнее. Тогда они начали смиятся и говорить как смешно, какой смешной глупый мальчик! Плачет как маленький! Мне стало абидно и я пачуствовал себя очень адиноким. Боженька я часто чуствую себя очень адиноким и мне нескем подилится кроме тибя! Все говорят што я страный и што это прайдет с возрастом. Я очень надеюсь. Патаму што это очень плохо када тибя никто не панимает и ты адин! Я даже иногда думаю, а вдруг я не барби? Вдруг я ктото другой ну пупс или Roller Girls? Они живут далеко, в других Раенах. Про них инагда паказывают перидачи по теливизору! Я сказал это маме. Я спросил аткуда мы биремся и кто апридиляет што мы барби? Мама сказала што я плохой мальчишка и позвала папу. Папа сказал што у ево ко мне есть мужской разгавор. Он атвел миня в комнату сестры и стал рассказывать как мы рождаемся. Он долго гаварил мне пра цветы у каторых есть пестик и тычинка. Но я ничево не понял. И еще он гаварил што есть призноки па каторым можно апредилить кто ты! Мы Барби Кены папа Вили и я носим сиреневый с блеской костюм. На шее под беласнежным варатничком у нас всигда завязан галстук бабочка. А ис синии черные волосы пакрыты блистящим лаком. Барби Фей это моя сестра и мама. Они носят розовые платья усыпаные пирламутровыми блесками и бусинами. У их соломеные волосы и галубые глаза. Есть еще Барби Принц. У их голубые с блесками платья и коричневые или черные волосы. Это очень красиво канешно. У нас у всех очень хорошее и прапарцианальное слажение. А у пупсов непрапарцианальное. У их бальшие головы кароткие ноги и голые ступни. Их образ жизни атвратитилин и ужасин. Попадись папе в руки хоть какойнибудь пупсик он бы разарвал его на части. Мой папа главный барбишис нашего Раена. Он просто нинавидит кто ни барби. И еще он сказал штобы он больше ни слышал от миня таких слов. Я канешно барби. Настаящий Барби Кен. И када я вырасту я стану дастойным его приемникам. А пака я должен хорошо висти себя и молится нашему дарагому богу каторый тоже канешно барби! Господь Барби Бог! Он создал самых первых барби Адика и Евелитку. Они пародили барби Авлика барби Каишку и барби Сафика. Боженька после разгавора с папой мне стало очень хорошо. Я ришил быть примерным барби и выкинуть из галавы все дурацкие мысли. Я очень хачу папрасить тибя о том штобы ты не обижался на миня. Када я штото делаю ни правельно. Я знаю што ты хочеш штобы я был харашим барби. Как папа и мама. Я абещаю тибе што буду очень старатся. Спакойной ночи, боженька!
Первае опреля
Дорогой боженька, я уже немного падрос и скоро закончу первай клас. Я уже делаю меньше ошипок. Но у меня никак ни получается стать савсем хорошим! Хотя я и очень стараюсь! Севодня мы были на главной площади. Патаму што севодня большой празник. Празник независимасти нашего Раена! Там было много красиво адетых барби и все посдравляли друг друга. Папа с мамой паказали мне страшного лахматого старика в грязном сиренивом костюме и савсем бес бабочки. Он сидел рядом с бальшим красивым домом. У каторого было много башинок и бальшие надувные шары на крыше. Папа сказал што это Барби-молельня. Старик все время штото гаворил себе пад нос. Рядом с им были разложины старые вещи. Там была бальшая доска в клетачку, и на ей стояли черные и белые фигурки. Мне очень панравились лошадки, и я хотел их патрогать. Но мама запритила потомушто они старые и грязные. Она сказала што старик это Гадкий Барби. Што он заберает маленьких плахих барби и ест их. Если я буду плохо сибя вести, они атдадут меня ему. Канешно я в это ни поверил. Я ведь уже савсем большой. Но мне всеравно стало страшно. Асобено я испугался ево глаз. Они были черные как пуговки на платьи Сиси. Они сматрели на меня, а патом один глаз закрылся и аткрылся. И Гадкий Барби падмигнул мне. Я спрятался за папу. Все взрослые засмиялись. Када мы отошли от Гадкого Барби я спросил почиму он барби? Разви бывают такии барби? И папа прикратил смиятся и стал очень серйозным. Он сказал што Гадкий Барби атребье и пазор всем барби. Што если бы была ево воля он бы с им живо расправился, и што он бы ево … Но мама ни дала папе сказать што бы он ево. Она сказала што хватит и бес него разбирутся. И што он всюду лезет как затычка в бочку. А от этого только сплашные неприятнасти. А папа сказал што иза таких как она наш Раен полон всякой нечисти. И што они с барбишисами даберутся до ево. Мама взяла меня заруку и мы пошли домой. Дома папа с мамой громко кричали друг надруга и абзывались плохими словами. Но я ни периживаю они часто сорятся. Я все думаю об этом Гадком Барби. Пачему он такой страшный и гадкий? А вдруг он и вправду забирет меня? Я ведь пака еще ни очень хороший барби! Боженька, ни дай иму это сделать!
Третие синтября
Здраствуй мой дарагой боженька! Это снова я Макси! Как ты поживаеш? Надеюсь што хорошо! Я поправился вырас и вытянулся за лето, так говорят все взрослые. Спасибо тебе боженька, я думаю што теперь меня больше ни будут дразнить “худышкой-каратышкой”. Но я хочу расказать тебе о том што со мной случилось! Я видел море!!! Сиси и мой брат Вили давно гаварили мне што мы поедем на море. Патамушто наш папа участвовал в перидаче “Крутые барби” и выграл. Я был очень горд за папу, што он самый крутой! Сначала мы ехали на желтой такси по нашему Раену, штобы доехать до аткрытого подземнаго хода. Такси очень сильно рычала тряслась, и все время астанавливалась, патамушто глохла. Патом мы спустились внис, и было савсем ничево не видно, и мне стало страшно. А патом мы вышли из хода и пришли на кзал. И долго ехали на бальшом поезди. Было очинь тесно и жарко, и я очинь устал и плакал. Дарагой боженька я ведь ни знал тада што такое море и поэтаму капризничал. Канешно я видел море па теливизору, но я ни придставлял и ни думал што оно такое! Ласковое, празрачное, теплое и нежное как руки мамы, када она гладит па голове, или поет песенку. Море это как колыбельная песенка на ночь! А еще оно похоже на мяхкую и теплую пастельку в нашей с братом комнате. А када папа отнес меня в море на руках, я всетаки немного испугался. Такое оно было большое и живое. Море стало весело играть со мной. Качать, бросать и падхватывать меня, словно мой лучьший друг. А ведь у меня нет лучьшего друга, кроме тебя конешно и теперь… моря. Боженька я надеюсь, ты ни обидишся на меня за это!
Мы были на море целый день. Родители взяли ссобой еду. Но мне совсем ни хотелось есть, а только быть вместе с моим другом морем. Када наступил вечер, небо стало розовым, а потом сиренивым. Море тоже стало розовым и сиренивым, а в небе за облаком я увидил блистящий месяц. Это было так красиво, как нарисовано у меня на картинке в журнале Милый барби. Только я никода ни думал што так может быть понастоящему. Патом включили очень громкую музыку и мне стало нипосебе. Патаму што музыка мишала морю. У моря тоже была музыка, но только очень тихая и нежная. Я сказал што музыка мишает морю, но все только засмиялись. Патом мама стала ругать меня што я ничего ни ем. А я ни мог есть, потому што море было очень красивое. Папа сказал штобы я бросил свои глупости, ни придуривался, и был как все! Мама сказала што я ничего ни ел целый день. Она стала насильно меня кормить, но меня сташнило. И тогда все закричали што я гадкий мальчишка и испортил красиваю скатерть. Они сказали што больше ни возьмут меня на море. Потому што я ничего ни понимаю и все порчу. Милый, боженька я ни хочу все портить. Я ни хочу огорчать папу и маму. Я хочу быть как все. Но у меня ни получается. Пачему, пачему я нитакой как все? Как мне быть? Памаги мне пожалуйста!..
За окном сгущалась ночь, в ее чернильной глубине, дул невидимый ветер, заставляя шелестеть деревья и таинственно мерцать звезды. И в ответ на его порывы пламя керосиновой лампы начало колебаться и чадить, отбрасывая фантастические тени на стене. Максимилиан отложил в сторону дневник, поправил фитиль, пламя еще не много поколебалось, выбрасывая черную струйку дыма, затем успокоилось и принялось гореть ярко и ровно ….
27 синтября
Севодня мне стукнуло двенадцать лет, и я больше не верю в Господа Барби Бога! Ни в Санта-Клауса ни в прочую муру! Это сказки для маленьких, а я уже взрослый барби! На мое деньрождение мне подарили новый сиренивый кастюм и улетную бабочку в красный горошек. Мой брат Вили подарил мне свой быушный мобильник, он хрипит и ни фига ни слышно, но все равно круто. А в барби-сюрпризе мне наконец попался Крюгермен Бешенный Перец, и Сиси пристала ка мне как жеваная жвачка, потому што ей не хватает ево для ее калекции. А мне то што с тово? В замен она предлагает Губку Чпопа Пожирателя, а мне он на фиг не нужен! Я сказал, што я поменяюсь с братом Вили, у него в калекции есть пара прикольных Супермауса. Сиси риально надулась и обозвала меня дураком, но мне это по барабану, она сама полная дура и дастала меня уже! Пусть меняется своим Пожирателем с мамашей или теткой Изабелиткой.
А вобще то, мы славно повесилились! Ели корм с шипучим лайтом и колбасились под “Барби зажигает”. У меня были все мои приятили из класса Пуфлес Кен, Тими Кен, Жанеска Фей, Макена Фей и Ванесса Принц. Ванесса это моя девчонка, и все знают об этом, а Пуфлес полез к ей. Ну, я здорово врезал ему, правда и он мне. Потому што я хоть и вытянулся, но все равно худой. А Пуфлес здоровый, как надувная свинья. Взрослые с трудом растащили нас, и начали ругать меня, што я устроил драку на свое деньрождение. Но мой папаша Стенли Кен был доволен. Он хлопнул меня по спине, и сказал: “Ты отличный кен, Макси!”. Вобщем было прикольно, но под конец вечеринки, родичи завели шраманку, о том кем я хочу стать. Потому што в следующем году я закончу пять классов, и выйду ис школы. Это конечно клево, но только я щас не знаю што буду делать. Моя мамаша работает розисткой на ндитерской фабрике, она выдавливает кремовые розочки для тортов. Старший брат Вили работает в парикмакерс дизайниром ногтя большого пальца. Это очень крутая профия! Сиси офицантка, но хочит стать шоуменкой. Но это у ее ни хрена ни получится! Для этого есть спецальные барбишоу, а мы же относимся к барби обычным. Я еще не врубился кем быть. Может закончу медицинские телеобучалки и стану медбарби, я в детстве обожал играть в доктор-набор. Но папаша сильно против, он считает што я и так слишком много учился. А нам настоящим кенам это на фиг ни нужно. И лучше всего мне стать, как он этикеточником на паковочной фабрике. Мне чесно говоря по фиг все ихнии советы. Потому што все взрослые дураки и ничего ни понимают в жизни!
30 синтября
Вчера мы с Пуфлесом, Тими и Бади пошли на главную площадь, чтобы прикалоться над Гадким Барби! Говорят, он снова объявился в нашем Раене. Когда мы пришли то сразу увидели ево, он стоял возле Барби-молельни. Перед им лежали всякие штуки, типа старый дырявый ковер, большая доска с буквами, на которые клево давить, картинка с голыми толстыми тетками под синими деревьями, и фигурка лысого мужика, в жилетке с поднятой в верх рукой. Старик опять бубнил себе под нос. Мне стало смешно и даже грусно, и ево я так испугался в детстве! Да это всего лишь грязный старьовщик, и похоже с придурью! Бади сказал, што он бы купил голых теток, для прикола. Пуфлес и Тими начали громко ржать и свистеть, а потом начали кидать в старика агрызки от яблок и помидоры. Один помидор разбился и заляпал и бес того грязный кастюм старика. Темно красное рваное пятно расплылось по сиренивому… У меня закружилась голова и стало плохо в животе. Я сказал штобы они прекратили! Но они не слушали меня, и продолжали кидать в ево, чем попало, и кричали: “Гад-кий Бар-би! Гад-кий Бар-би!”. Старик никак ни защищался, но только молча смотрел. Мне показалось как в детстве, што он смотрит прямо на меня.
Я выскочил вперед перед стариком и заорал, што если они ни прекратят, я буду драться. Тогда Пуфлес и все остальные остановились, и сказали, што я псих ненормальный, испортил им всю тусню, а потом ушли. Я здорово расстроился, ну на фиг я полез, ну пусть бы они себе кидались, мне то чево! Теперь они растрепят об этом в школе, и все будут тыкать в меня пальцем, и называть слюнявым придурком!
Старик же, как ни в чем ни бывало, вытер пятно и смахнул агрызки. Потом он снова начал бормотать. Я не хотел возвращаться домой и я стал слушать, чево он там бубнит себе под нос. Это были разные слова, расставленные в какой-то порядок, и их было приятно слушать. Я спросил старика, чево это такое? Старик сказал, што это называется стихотворение. Странно, я никогда ни слышал такого, я знаю слоган, речевка, кричалка, призыв, девиз, лозунг, текстовка, но это обычно две или четыре строчки. Здесь же было много строчек, и они как бы повторялись. Старик сказал, што строчки, каторые повторяются, называются строфами, и если мне это интересно, я могу придти к ему домой завтра и мы поговорим об этом падробно. Я был просто в шоке, он просто с дуба рухнул! Это, што бы я пошел в гости к Гадкому Барби?! Да если кто из класса узнает об этом, это будет полный абзац, не говоря уже о моих предках. Во, старик, прикалолся, так прикалолся! Я тут же отвернулся от него и быстро свалил. Но дома я все время думал об этих строфах, они были такие красивые и напоминали мне море, на котором я был однажды в детстве…
И дышат древними паверьями (не знаю такого слова!)
Ее ….(здесь я не запомнил точно, какие-то шилка)
И шляпа с траурными(?) перьями
И в кольцах уская рука…
И еще…
И очи синие бесдонные
Цветут на дальнем берегу.
Больше я не запомнил, там было слишком много непонятных слов. Ночью у меня в голове, все время крутились эти слова, а потом я услышал какой-то ритм, как мелодия, а под эту мелодию сами сабой стали появляться слова. Другие, мои слова… много слов, они были прямо у меня в голове, из них получались строчки. Со мной так раньше никогда не было, это было…не знаю как сказать… клево! Очень клево! Зашибись! Я вскочил с кровати и стал записывать эти слова, а когда они кончились, я чуть не заорал от радости. Я читал их снова и снова, и даже начал говорить вслух, но Вили заворочался во сне, и я испугался разбудить ево…
Я уже вырос, и больше ничего не рассказываю предкам, што они могут понять! Но мне очень было нужно кому-то паказать стихотворение. Я решил паказать ево моей девчонке Ванессе, у ее как раз было деньрождение. Хоть когда я писал, я совсем и не думал о ей, да и вобще не думал ни о какой девчонке. Утром я купил открытку, заклеил то, чево там было напечатано, и написал свои строфы.
Твои глаза как небо синии,
А кожа нежный шолк на теле.
Твоя краса меня манит,
И в щастье я готов поверить.
Ты вся похожа на букет,
Прикрасных рос в саду.
И на цветы, каторые цветут,
На дальнем берегу.
И вьется платье голубое
Какбудто крылья мотылька,
И вся в колечках и татушках
Твоя уская рука.
Когда я написал, я вдруг увидел што какие-то слова и фразы я взял из того стихотворения, но все равно получилось прикольно. Кагда Ванесса прочитала мои строфы, она сказала, што так не делают, и што я испортил открытку. Нужно купить новую, на которой уже есть надписка и просто подписать свое имя. Она показала мне открытку, которую подарил ей Пуфлес, на обложке было написано: “Ты супер”, а Вили подарил ей открытку с надпиской: “Самой шикарной девчонке”. Я сказал, што у меня лучше, потому што это стихотворение, и потому што я написал его сам. Она поджала губы и сказала, што я очень странный барби, и штобы я к ей больше не падходил, и она не хочет больше быть моей девчонкой! Лучше она будет девчонкой Пуфлеса, потому што он сильный и нармальный барби, не то што я. Мне стало очень обидно, так обидно, што я разарвал открытку и выкинул на помойку!
Почему, все, все, што я делаю, кажется другим глупым и странным?!
10 ктября
“Атас! Прикол! Я вне себя! Я был у старика! У Гадкого Барби!!! Вот прикол! У ево дома куча старого барахла, и много книжик, которые я никогда раньше ни видел. У нас дома, да и у других тоже есть разные книжки и журналы: “Барби мода”, “Барби кулинар”, или там “Как приворожить хорошенького барби”. Но все эти книжки тоненькие, с большими картинками, а эти книжки толстые и почти совсем бес картинок. Все они очень старые, обтрепаные, и некаторые с оторваными страницами. Одна ис книжик, самая толстая называется “Энциклопедия”. Я спросил старика чево это такое, и он сказал што в ей собраны знания в разных областях человеческой деятельности. Я спросил ево, што такое человеческой? И он сказал обалденную вещь! В это просто невозможно поверить! Он сказал, што раньше не были ни барби, ни пупс, ни другии, а все назывались люди! Отпад, да и только! Я спросил старика, куда же они эти люди подивались? Но он сказал, что сам толком не знает, но кажется с ими случилась диградация, но што это такое старик не знает, может болезнь такая, как у нас свинка или корь. Во всяком случае, так говорил ево дедушка, который еще застал людей. Дедушка, когда старик был совсем маленьким все время ходил на димострации (?) и писал письма в какуюто мировую сеть, она вроде бы была внутри Игрокомпа. Я спросил, а откуда же взялись мы - барби? И старик сказал, што вроде после этой болезни, люди и стали барби! Я просто обалдел, и был в шоке! Это… это… фигня какая-то! Наверно, старик все это придумал, во дает! Старик спросил буду ли я чай? Я согласился. Хоть он и большой прикалист, но мне было жуть как интиресно, и я хотел побыть у ево еще! Он принес чай в твердых чашках, и сказал што это называлось “фарфар”, из ево люди делали посуду. Мне это было странно! Мы - барби едим ис пластиковых тарелок с красивыми рисунками, и пьем ис пластиковых стаканчиков. А потом старик спросил меня, понравилось ли мне то стихотворение, каторое я слышал вчера. И я вдруг расказал ему все, што сам придумал ночью. А старик ни только не посмиялся надо мной, но похвалил меня. Он сказал и што раньше люди писали стихотворения, рисовали, но ни для упаковок, фантиков и надписок на открытках, а просто потому што это им нравилось! И это называлось творчиство! Потом он сказал, что ему щас пора идти на площадь, а я, если у меня есть время и если мне интиресно, могу остаться почитать какуюнибудь ис ево книжик. Старик ушел, а я долго смотрел на незнакомые мне названия, и ни знал чево выбрать. Некаторые из книжик были обгорелые, это потому што, как сказал мне старик, ево дедушка спас их из огня в каторый люди ставшие барби кидали книги. Я попробывал почитать книжку “Энциклопедия”, она была очень толстая, у нее были вырваны или наполовину оторваны листы, мне все время встречались непонятные длинные слова, и от мелких букв у меня рябило в глазах. Я поставил “Энциклопедия” на место, и взял другую книжку. Она тоже немного обгорела, и у ее была оторвана часть обложки на каторой я мог прочесть только “СТИАН А.” В этой книжке было много больших разноцветных картинок, они были тусклые от времени, но все таки были и буквы были большими к каким я привык. Я решил, што буду читать эту книжку, я раскрыл ее и чево я прочел, паразило меня. Это была история про одного маленького утенка каторого все называли гадким и шпыняли его, потому што он был ни такой как все остальные! (Это же совсем как я! Это же про меня!) Гадкий утенок много страдал, но потом он нашел прикрасных белых лебедей, и они приняли ево в свою симью, потому што он тоже был лебедем! Это история так потрясла меня, што я просидел ни знаю сколько времени с книжкой в руках глядя в одну точку. Кагда же вернулся старик, я спрятал книжку под пиджак и не сказал ему ни слова. Конешно, я поступил очень ни хорошо, но вдруг бы он не разрешил ее взять, а я ни мог растаться с ей ни на минуту! Дома я снова и снова читал Стиана А. Утенок нашел своих, и стал лебедем! Значит, и я должен искать!
12 ктября
Все, я ухожу из дома, штобы найти “лебедей”, ну то есть таких как я! Севодня у Стенли Кена была получка, он как обычно здорово натрескался и заснул возле телека. Мне удалось пока мамаша была на кухне вытянуть у ево ис кармана кэш. Ночью кагда все будут спать я отправлюсь в поход. Я все подготовил, положил в рюкзак Стиана А. и все необходимое на первое время. Я даже написал прощальную надписку: “Прощайте! Я ухожу от вас! Ни ищите меня! Гадкий Утенок!” …
Максимилиан Барби Кен поднял голову, за окном в черном провале ночи ему привиделся маленький глупый барби с рюкзачком за плечами. Он идет по темным, плохо освещенным улицам Раена, и ему становится страшно, очень, очень страшно! И он уже сожалеет о том, что он сделал, и ему хочется назад в свою теплую постельку. И еще можно вернуться, говорит внутренний голос, спрятать записку и никто ничего не узнает, но из какого-то странного упрямства, он все-таки, продолжает свой путь. Не зная как, он все-таки добредает до кзала, покупает билет на поезд, и идет в зал ожидания. В зале тускло горит свет, немногочисленные барби сидят на облупленных лавках. Они едят, пьют, играют в карты, некоторые спят с открытыми ртами, и никто из них совсем не похож на лебедей. Вдруг один из барби, в мятом костюме и крошками в грязной нечесаной бороде поворачивает голову, и в упор с гадкой ухмылкой смотрит на него. У Макси от нервного напряжения начинают дрожать колени, сводит желудок, и он начинает судорожно сглатывать слюну. Ужасный барби подмигивает своему еще более безобразному соседу: “Смотри ты, какой красавчик к нам пожаловал!” И они оба отвратительно смеются. Тогда Макси, не выдерживает, встает с лавки и на негнущихся ногах под гадкий икающий хохот, трусит в сторону двери, с надписью “пост охраны порядка”. Там он проводит несколько часов в мучительном ожидании, и когда в дверях появляется разгневанный Стенли Кен, он почти что плачет от радости, что все, наконец, закончилось и он может вернуться домой…
Ночь за окном чуть тронулась в сторону рассвета, но это было пока еле ощутимое, неясное движение, до утра еще было очень далеко. Максимилиан уселся по удобнее, взял другую тетрадку и вновь углубился в чтение.
21 нобря
А я щаслив, я очень щаслив! Мне не хватает слов… Марироза согласилась стать моей барбипарой! Это потрясающе! Нежная, розовая, словно карамелька, Марироза с васильковыми глазами и волосами цвета солнечного луча. Она моя! Моя! Мы начали тусоваться полгода назад и вот, наконец…. Я не верю в свое щастье! Я буду делать все, штобы ей было хорошо! Правда моя работа в Дональсе дает мне пока не много денег, но если я буду стараться, я смогу продвинуться по кариерным ступенькам, и в будущем мы сможем взять кредит на квартиру. Пока мы будем жить вместе с моими родителями и сестрой. Мой брат Вили стал очень большим барби, он купил себе танхаос, и живет отдельно от нас. А вот бедная Сиси никак не может устроить свою личную лайфу и стать барбипарой, хоть все время и участвует в реалити “Спальня”. Я надеюсь, што ей понравится Марироза, да разве она может, не понравиться! Моя прелестная малышка!
Я слышал, што Гадкий Барби вновь появился в нашем Раене, ево снова видели на площади. Когда я узнал об этом, я все сразу вспомнил: как я пришел к ему домой, разговоры про людей, Стиан А., мое бегство в ночи - и все это мне показалось сном, смешным детским сном…
Кстати Стиан А. до сих пор у меня, я храню книжку в одежном шкафу, в коробке ис под обуви, потом когда у меня будут дети, я прочитаю ее, и расскажу им все. И мы вместе посмеемся, каким глупым был в молодости ихний папа!
30 юня
У меня родился малыш! Мальчик! Я стал отцом!!! Марироза подарила мне мальчика! Я самый щасливый барби на свете!!!
23 синтября
Малыш растет! Ему уже почти три месяца! Он уже хорошо держит головку и смешно дергает меня за палец. Мы назвали ево Тимонад, в честь отца Марирозы. Мне, честно говоря, не очень нравится это имя, но я не мог быть против. Поэтому я решил ево звать просто малышом. Сегодня, когда я шел за детским питанием, я случайно встретил Гадкого Барби. Я знал, што он вернулся, но здорово растерялся, когда мы столкнулись нос к носу. Он ужасно выглядел, косматая нечесаная борода, сквозь старый протертый до дыр костюм просвечивало тело. Это было очень неприятно! Я машинально одернул свой новый сиреневый костюм и отодвинулся. Вдруг он меня не узнает! Но он сразу же узнал меня.
- Здравствуй, Макси, а ты здорово вырос! – сказал старик, глядя на меня своими черными глазами, - Как ты поживаешь, Макси?
- Я женился на Марирозе и у нас родился мальчик! – сказал я, и не испытал почему-то прежней гордости.
- Поздравляю тебя!
- Я украл у вас Стиана А.! – вдруг выпалил я ему, неожиданно для самого себя.
- Я знаю, и рад этому, – улыбнулся Гадкий Барби, - заходи ко мне как-нибудь, мы поговорим, и ты сможешь выбрать любую книгу.
Я стоял и не знал што мне ответить ему.
Ну, пока, Макси! – улыбнулся старик, помахал мне рукой и пошел в сторону площади.
Я, конечно, не пойду к ему, это просто смешно! Вдруг об этом узнает Марироза, или ее родители, или мой старший менеджер? У нас в Дональсе очень важно быть на хорошем счете, потому что от этого зависит движение по кариерным ступенькам, а нам с Марирозой так нужны деньги. Ведь мы пока ютимся вместе с моими родителями и сестрой, и это, конечно, не очень удобно. А потом, зачем мне идти к нему, о чем нам говорить, опять о людях? Какая разница, как мы называемся! Меня это больше не интересует! Есть дела и поважнее! Работа! Любовь! Кариера!
И, кроме того, старик выглядит таким жалким, вот уж действительно Гадкий Барби!..
9 фираля
Прошло уже больше года со дня последней записи. Как быстро летит время! Марироза опять беременна, а мы все еще живем у моих родителей, я стараюсь изо всех сил, но у меня не очень-то выходит. Я - не активный, не энергичный, не деловой! Мне не нравится писать докладные записки на других барби, которые работают со мной, а бес этого у нас не продвинуться. Я пытаюсь это объяснить Марирозе, но она не понимает, што тут особенного, если так делают все! Опять эти “все”! Они постоянно преследуют меня! Быть как все!!! Да я всю жизнь хочу быть как все! Я стараюсь изо всех сил, чтобы быть как все! Но у меня не получается! Не по-лу-ча-ет-ся! Я знаю, што коллеги по работе считают меня дурачком. Сестра уже доняла меня своими папреками, да и Марироза, нет да нет, а намекнет, што она вовсе не этого ждала от меня. Я чувствую себя в западне, все хотят от меня чево-то и никто не спрашивает, што мне нужно! А што мне нужно? Я не знаю…
13 фираля
Марироза чуствует себя хорошо, малыш потихонечку растет. На работе все по-прежнему. Все тоже самое, ничего не меняется, все словно зависло и остановилось, одинаково… Мне как-то грустно, и… не интересно што-ли. Жаль, что я больше не верю в бога, а то бы помолился, как в детстве…
Сегодня за окном весь вечер шел снег, и мне в голову вдруг пришло несколько строк…
Как тихо, тихо, тихо,
Как нежно снег идет!
Как будто лапой белой
По небу водит кот…
20 фираля
Вчера вечером, я проходил мимо дома, где живет Гадкий Барби. И не знаю почему, я вдруг вошел во вход, и позвонил ему в дверь ево квартиры. Пока я ждал, я чуть не умер со страха, што меня кто-нибудь увидит. Но, слава богу, старик открыл быстро, и не удивился, как будто он давно ждал меня. Я сказал, што шел мимо, но он пригласил меня войти и провел в комнату с книжками. Он сказал, што я могу выбрать себе любую и взять с собой. Мне захотелось взять толстую книжку “Энциклопедия”, но я вспомнил мою квартиру, и сказал што не надо. Тогда старик сказал, што я могу читать у ево, когда захочу. Он предложил мне чаю и спросил, написал ли я еще какое-нибудь стихотворение? Я сказал, што нет! Он спросил почему? Я не знал, што ответить, и прочитал ему те несколько строк, што записал недавно. Старик сказал, што ему понравилось, а потом взял с полки книгу и прочитал одно очень красивое стихотворение, сочиненное поэтом бывших людей. Там тоже говорилось про зиму и про снег, и оно было такое прекрасное, што я даже расстроился, потому што мои строки показались мне некрасивыми. Но старик сказал, што мои строки не очень плохие, просто мне не на что опираться, у меня нет культурной платформы. Я не очень понял, што это такое, но успокоился. Я просидел у ево несколько часов и не заметил, как прошло время, мне было так интересно, как не было, наверное, никогда в жизни!
Когда я вернулся домой, малыш уже спал, а Марироза и мои родители вместе смотрели сериал “Страстная крошка”. Они спросили, где я так долго шлялся, и што я пропустил самое интересное. Мне стало плохо, я сказал, што у меня болит голова, и ушел в нашу комнату, и там тихонечко, што бы не разбудить малыша, повторял про себя поразившие меня строчки.
Снег идет, снег идет
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном солопе
Сходит наземь небосвод…
Я правда не знаю, что такое “солоп”, но это не важно.
3 априля
Я продолжаю тайком ходить к старику, это стало для меня необходимостью. Барби не умеют разговаривать, они, конечно, говорят при встрече “Привет! Как дела? О кей! Отлично!” Затем они включают очень громкую музыку, и начинают веселиться, есть, пить, танцевать. И для того штобы што-нибудь сказать, надо очень громко кричать. А мы со стариком разговариваем тихо-тихо, это называется вести беседу. В Раене в последнее время часто перибои с электричеством, а мы со стариком зажигаем свечи, и получается очень красиво. Я рассказываю, што произошло со мной за день, и о чем я думал, он иногда читает мне вслух ис книг. А иногда мы молчим, но продолжаем разговаривать в тишине. Тишина! Какое удивительное состояние! Я смог понять это только у старика. Барби не могут находиться в тишине, поэтому у нас дома все время включен на полную громкость телевизор, у меня от этого часто болит голова. Старик научил играть меня в шакматы, те самые фигурки на клетчатой доске, которые я видел в детстве. Это оказывается очень интиресно! Я все время думаю, почему же люди, у которых было так много прекрасных вещей: музыка, стихотворения, тишина, шакматы - стали барби? И што это за болезнь такая диградация? Я много раз спрашивал об этом старика, но он не знает ответа. Еще я спросил у ево, зачем он ходит на площадь, ведь над им все смеются и считают ево сумасшедшим. Старик очень серьезно посмотрел на меня, и сказал, што он тоже ищет “лебедей”. Я сказал, што это бесполезно, кругом одни барби! Но он ответил, што это не так, и што он щастлив, потому што нашел меня! Я так разволновался, што не мог говорить дальше! А потом спросил, нашел ли он еще кого-нибудь похожего на нас? Старик ответил, что нет, но очень надеется, они обязательно где-то есть, нужно только их искать, вот зачем он ходит на площадь и ездит по другим Раенам.
Старик сказал, што надо писать не што, а что! Так писали раньше люди. Но мне это очень странно и непривычно!
10 майа
Дома постоянные разговоры про деньги, Марироза плохо себя чувствует, у ее частые приступы тошноты и головокружение. Ей дают какие-то пастилки, но ей не делается лучше. Слава богу, у нас сломался телевизор, и римантер сказал, што… что ево уже нельзя больше починить, и ш… что мы должны себе купить другой, но телевизор хорошей починки стоит больших денег и с каждым годом становится все дороже и дороже, а нам щас это не по карману. Марироза, родители и сестра ходят смотреть телевизор к соседям, и я наслаждаюсь ихним отсутствием и тишиной. А, кроме того, я могу ходить к старику, не придумывая отговорок. Я все больше и больше времени провожу у ево, читаю книги или просто отдыхаю. Я начал читать “Энциклопедию”, там столько всего, и есть много имен известных людских поэтов, художников, композиторов. Все написано по буквам алфавита, и это очень удобно. Я сначала открыл букву С, чтобы найти Стиана А, но его там не было! Может, он был не очень известный? Жаль, мне так хотелось узнать о ем что-нибудь!
17 мая
Я узнал! Я узнал название месяцев! Я прочел в “Энциклопедии”! Оказывается, мы не правильно их называем! И оказывается у нас вообще много слов, которые мы не правильно говорим и пишем. Я потрясен!
30 мая
Марирозу отвезли в родильню, надеюсь, что все будет хорошо. Я продолжаю читать “Энциклопедию”. Мне нравится открывать наугад какую-нибудь страницу, находить новые слова и читать объяснение к ним. Это невероятно интересно! Я нашел слово библиотека – собрание книг, я нашел корабль космический – аппарат для полета человека в космос! Люди могли летать к звездам! Я нашел слово самолет – летательный аппарат для полетов в атмосфере с помощью двигателей и крыльев! Люди как птицы могли перелетать с места на место всего за несколько часов. И еще в “Энциклопедии” я нашел слова: студент, университет, знания научные! Это невероятно, потрясающе! Как, наверное, интересно и счастливо жили люди!
Уже несколько раз искал слово диградация – но на странице “диаф-дидо” на ево месте я нашел только совсем непонятные слова: дигиталис, диграф, и дигул.
31 мая
Я узнал, что надо писать его, вместо ево, их, вместо ихних, а после предлогов добавлять букву н!
1 июня
У нас родилась девочка! Я очень рад, что все прошло хорошо и Марироза чувствует себя нормально. Правда сестра перепутала бирки с номерками, и на первое кормление принесли мальчика. И когда я устроил скандал и потребовал ее увольнения, она заявила, что у нее хватает кваликации, и показала мне диплом телевизионного курса медобучалок. Я заорал, что нет такого слова кваликация, а есть квалификация, и оно означает “степень и вид профессиональной подготовки”, которых у нее явно недостаточно. Она сказала, что я очень странный и опасный барби. Но тут вмешалась Марироза, она попросила не обращать на меня внимания, потому что я не в себе из-за рождения дочери…
4 августа
Оказывается, у людей был император, это – самый главный правитель, видимо, как мэр Раена, его звали Октавиан Август, и в честь него был назван месяц. Это имя на их старом языке значило: божественный, величественный!
Жена с родственниками назвали мою дочку Криселлой, я изо всех сил возражал, но ничего не мог сделать.
7 августа
Один большой барби из мэрии Раена купили у старика шахматы. Не знаю, зачем они ему понадобились, но мне жаль их. Я ведь уже начал потихонечку решать шахматные задачи из журналов, и потом они были такие красивые. Но старику надо на что-то жить…
7 августа (ночь)
Это невероятно! Я только что написал стихотворение! Настоящее стихотворение! У меня уже несколько дней в голове крутились те несколько строк про снег, которые я написал давно. А сегодня вдруг я почувствовал, что могу их продолжить. Нет, не то чтобы я знал слова, но я чувствовал какую-то волнение, ритм и энергию. Я просидел несколько часов подряд, писал и зачеркивал слова и строчки, пытаясь как можно точнее передать то, что было внутри меня. И вот, что получилось:
Как тихо, тихо, тихо
Как нежно снег идет.
Как будто лапой белой
По небу водит кот...
(Это то, что я написал давно, а дальше то, что сегодня)
Как будто из небесных
Отверстий и щелей.
Все сыплет кто-то крошки
Для белых голубей.
Слетятся на пир гости,
Воркуя и гуля,
(Это место у меня никак не получалось, и я не знаю, есть ли такое слово “гуля”, но больше ничего не придумал)
И в танце голубином,
Завертится зима.
Из невесомых крыльев
Соткется полотно.
И белым занавесит
(Про “занавесит” тоже неуверен)
Мне кружевом окно.
Сквозь дырочки узорные
Прольется синева
И залетевшим перышком
Укроется душа.
Но ветер прогудит в окно
Срывая все в полет
И только тихо, тихо
Неслышно снег идет.
(Или “По небу ходит кот”).
Конечно, это в тысячу раз хуже, чем у того большого поэта людей. Но я все равно чувствую себя счастливым. И еще…не знаю, как выразить… я чувствую, как будто бы у меня появился смысл… мой личный инвиди…индивидуальный смысл.
9 сентября
Дети растут, и им все больше и больше надо! Денег все также не хватает, я стараюсь, как могу, но я не в состоянии заработать такое количество. Я ненавижу свою работу, и каждый день заставляю себя идти туда! Марироза все время чем-нибудь недовольна, она сильно располнела и давно уже не похожа на розовую карамельку. Я совершенно разлюбил ее, и не понимаю, как я мог любить ее раньше! Она, наконец, узнала, что я хожу к старику, и устроила скандал. Она кричала, что я - чокнутый идиот, и что она была дурой, когда согласилась стать моей барбипарой. На шум выскочили родители и сестра, которая принялась громко хохотать, и говорить, что она так и знала, что этим кончится...
Я задыхаюсь, просто физически задыхаюсь! Я даже начинаю подумывать, а не переехать ли мне к старику?
15 сентября
Сегодня выходной, я весь день провел у старика, я не могу больше находиться дома. Листая энциклопедию, я увидел полу стершийся рисунок здания с большими шарами наверху разноцветных башенок, я узнал Барби-молельню. Надпись под рисунком почти стерлась, я смог разобрать только - собор Васил… Я не знаю, что это значит, и уже прекрасно понимаю, что это только часть прежнего названия. Но все равно оно мне нравится больше чем Барби-молельня. Теперь я буду так называть это здание - Собор Васил!
Еще я, наконец, нашел слово деградация! Оно, оказывается, пишется через букву е! Я увидел у старика в одной из книг картинку. Это - рипра… нет, репродукция. На ней были изображены четыре балерины в голубых платьях, и внизу было написано ДЕГА. Я решил, что Дега это тоже часть слова, но на всякий случай посмотрел в Энциклопедии, и увидел что это совсем полное слово, так назывался художник этой картины. А рядом на соседней странице я вдруг увидел слово деградация. Это никакая ни болезнь, это - постепенное ухудшение, упадок, утрата ценных свойств и качеств в разных областях…
29 сентября
Случилось ужасное! Сегодня я попробовал прочитать малышу Стиана А. Он уже достаточно большой, я так долго ждал этого момента, но он начал вертеться, и не хотел слушать. Я одернул его, и стал продолжать чтение. Но тогда малыш начал громко плакать и звать маму, тут влетела разъяренная Марироза, и стала шипеть как дикая кошка, что я полоумный идиот, чтобы не смел даже трогать Тимонадчика со своими глупостями. Если я еще хоть раз сунусь к нему со своей идиотской книжкой, она уничтожит ее! Я не смог этого вынести и выскочил из дома, я долго бесцельно шлялся по улицам Раена. Дети, даже мои дети не понимают меня! Я так ждал, я так надеялся, что мои дети будут совсем другие, что я смогу научить их, передать им что знаю и чувствую, но все бесполезно!
В своих мыслях я и не заметил, как ноги принесли меня на площадь. Старик стоял как всегда возле Барби-моле… возле собор Васила, я подошел поближе и увидел у него в руках одну из моих самых любимых книг. Я остановился рядом и стал слушать.
Страна, в которую занесло Гулливера, называлась Лилипутия. Жили в этой стране лилипуты. Самые высокие деревья в Лилипутии были не выше нашего куста смородины, и самые большие дома были ниже стола...
Тут на площади появились Марироза с нашими детьми, ее сопровождали мои родители, и Сиси. Они все были нарядно одеты, улыбались и здоровались с многочисленными знакомыми. Малышка Криселла, которой всего полгодика вдруг стала капризничать и плакать. И тогда Марироза начала пугать ее Гадким Барби, показывая на старика. Я вспылил, и сказал ей, чтобы она не смела так называть его, и пугать им нашего ребенка! И что старик вовсе не сумасшедший, а скорее они все сумасшедшие! На что Марироза зашипела, что я сам сумасшедший, гадкий и оборванный барби! Она права, в последнее время я не очень-то обращаю внимание на одежду. И что я - неудачник, и не умею, как следует зарабатывать, и что она была дурой, став моей барбипарой, а теперь я сделал несчастной ее и наших детей! Я не выдержал и закричал, что не могу больше выносить ее глупость, что она безмозглая и пустая кукла. И что я ненавижу ее, ненавижу их всех… Вокруг меня собралась толпа барби, среди них было много знакомых, и сослуживцев по работе, они таращились на меня, смеялись и перешептывались между собой. Я посмотрел на старика, не обращающего ни на что внимание, продолжающего свое чтение, и меня вдруг охватила дикая ярость! Зачем, зачем он это делает? Зачем он читает эти прекрасные книги бывших людей? Кому? Этим безмозглым и жвачным барби? Зачем? Зачем он сеет ненужные надежды? Нет, никаких “белых лебедей”, есть только помойные свиньи, жирные индюки, да безмозглые куры! Я чуть не умер от внезапного приступа злости, и, схватив первый попавшийся огрызок, с криком: “Гадкий Барби”, - запустил в старика. Тут же подбежали несколько молодых барби, и начали с хохотом кидать в него яблоки и помидоры. “Гад-кий Бар-би! Гад-кий Бар-би!”- кричал я, задыхаясь от бешенства. “Гад-кий Бар-би! Гад-кий Бар- би!” - скандировала толпа...
4 октября
Марироза собрала свои вещи и детей и ушла от меня к своим родителям. Сиси при виде меня, кутит пальцем у виска, и шипит, что я псих несчастный. С работы позвонили и сказали, что я уволен, что такое безобразное поведение бросает тень на их путацию (так они называют репутацию). Один Стенли Кен, считает что, я молодец, и, наконец, стал достойным кеном! Он обещает поговорить, чтобы меня приняли в союз барбишисов! Но это все мне совершенно безразлично! Меня мучает совсем другое! Стыд! Страшный мучительный стыд! Я предал старика! Как я мог! Я уже несколько дней не выхожу из дому, не ем и не пью! Я все время думаю, о том, что я натворил! Это было словно помешательство! Я не знаю, как мне теперь жить после того, что я сделал!
12 октября
Все, я решился! Я теперь знаю, что мне делать! Я собрал все свои вещи! Я поеду к старику! Он простит меня, я знаю. Я расскажу ему все, и он простит! Мы станем вместе жить, я буду помогать ему, он ведь уже старый. И ему тяжело, недавно он разбил одну чашку из фарфора и очень расстроился! А еще я найду себе работу, что-нибудь совсем простое, чистить улицы, или грузить что-нибудь, мне все равно. И тогда старику не нужно будет продавать вещи, оставшиеся от людей. А по вечерам мы будем разговаривать в тишине, читать книги, а ночью я буду писать стихотворения...
Хватит притворяться! Я не барби! Ха-ха! Как хорошо! Как прекрасно! Я не барби! НЕ БАРБИ! НЕ-БАР-БИ!
13 октября
Старик умер! Я узнал об этом от его соседей, когда я пришел к нему, дверь была заперта, и на звонок никто не ответил. Я пошел на площадь, но на площади его тоже не оказалось, тогда я снова пошел к нему домой, но дверь была так же заперта. Я испугался, что вдруг он уехал из нашего Раена, как он и раньше это делал, и тут соседняя дверь отворилась, и из маленькой щелочки выглянул потускневший голубой глаз престарелой барби, его соседки, я видел ее пару раз, когда приходил к старику. Она некоторое время молча смотрела на меня, а потом сказал одну единственную фразу: “Он умер!” - и захлопнула дверь. Я словно остолбенел, эта фраза, смысл которой я никак не мог понять до конца, парализовала меня. Я как будто бы перестал дышать, то есть я все время старался вздохнуть, но что-то колом ставшее во мне не давало мне это сделать. Когда я, наконец, вдохнул, у меня вдруг стали ватными ноги, и я чуть не упал, схватившись за ручку двери. Затем я почувствовал дикий сумасшедший холод, ледяные иглы словно впились мне в мозг, и из кусочков синего обжигающего льда перед моими глазами сложились три слова “я” “убил” “его”. “Я-у-бил-его” - с трудом произнес я, трясясь всем телом и клацая зубами. “Я убил его!”- начал стучать я в дверь к соседке. “Я УБИЛ ЕГО!” – кричал я, пиная ногами дверь, - “Я УБИЛ ЕГО! УБИЛ ЕГО, УБИЛЕГОУБИЛЕГО…”
14 октября
Старик умер от воспаления легких, он просто простудился, и его старый организм не справился с болезнью. Я только что вернулся с его похорон, власти ему выделили место в самом глухом участке кладбища, и там его и похоронили за счет бюджета Раена. На кладбище был представитель от мэрии, я, и еще несколько незнакомых мне барби. После краткой официальной речи, представитель спросил, не может ли кто-нибудь еще сказать что-нибудь о покойном. Все промолчали и посмотрели на меня, но я не знал, что сказать и тоже промолчал. Когда церемония закончилась, ко мне подошел один из барби и сказал, что Георг Барби Кен оставил для меня пакет. Я удивился и спросил, кто такой этот Георг, тогда сосед тоже удивился в свою очередь и сказал, что так звали покойного. Мне стало стыдно, потому что для меня он всегда был просто старик, или Гадкий Барби, и я даже никогда не думал, что у него может быть какое-то имя. Когда я вернулся домой, я открыл пакет, и увидел там книги, которые стояли у старика на полке. Там были: “Энциклопедия”, “Сборник поэзии”, несколько журналов “Наука и жизнь”, “Путешествие Гулливера”, “Французская живопись” и “Справочник по правописанию”. Я посмотрел на них и заплакал, как я не плакал с самого детства. Я остался один! Безнадежное, чудовищное, невыносимое одиночество, и теперь уже навсегда! У меня больше нет надежды! Нет смысла, нет цели! Я плакал навзрыд, захлебываясь слезами, выплескивая всю свою боль и разочарование, потерянную мечту. Когда я, наконец, остановился, я снова завернул обратно все книги, приложив туда Стиана А., и два моих стихотворения. Через некоторое время я положу туда и этот мой дневник. Нельзя стать человеком в мире барби! И если и вправду, когда-то были люди, с их культурой, поэзией и творчеством, то сейчас ничего нет! И смешно, бессмысленно и глупо мечтать о том, чего нет, и никогда не будет! Если я хочу жить дальше, я должен стать обычным добропорядочным барби в сиреневом костюме, с идеальным пробором на бок в черных как смоль волосах, с прекрасной путацией и кваликацией! Я буду продвигаться по кариерным ступенькам, а по выходным собирать калекции и отдыхать у телевизора последней починки в нашей миленькой квартире.
И поэтому я заканчиваю свои надписки, потому што мне это больше на фиг ни нужно! Я - ни человек! Я - барби! Ха-ха! Я БАРБИ!”…
Максимилиан закрыл дневник и замер на некоторое время, сосредоточившись на чем-то видимом только ему. За окном медленно разгорался холодный рассвет, солнечные лучи, пробив пелену облаков, окрашивали стены домов в бледные цвета поздней осени. Максимилиан вышел из задумчивости, бережно положил дневник на место, быстро собрался и вышел из дома. По улицам Раена уже начали ездить первые рикши-кататели, из некоторых окон вился дымок от топящихся печек-уржуек. Ходили слухи, что в где-то, в каких-то отдаленных Раенах еще было электричество и даже работало отопление, но точно никто ничего не знал. Максимилиан шел по большой длинной улице ведущей к главной площади, мимо потухших уличных экранов, ржавеющих машин с выдранными сидениями, закрытых магазинов с обвалившимися вывесками, мимо единственного работающего подземного хода с высеченными из камня буквами “ТВЕР…”. Говорили, что его из последних сил поддерживают в рабочем состоянии для мэра, который со дня на день покинет Раена В ожидании открытия у “ТВЕРа” уже стояла большая очередь нагруженных барби, бегущих в другие Раены в предверии надвигающейся зимы. Порыв пронзительного северного ветра, принялся трепать, а затем и вовсе оторвал от стены дома листовку с призывом не поддаваться панике и не верить провокационным слухам. Максимилиан проследил глазами за порхающим, словно белая бабочка листком, запахнул сиреневый костюм с отсутствующими пуговицами и продолжил свой путь на главную площадь. Там на булыжной мостовой, за торговыми лавками и зимней катальней, возвышалось необычное сооружение с большими разноцветными башнями и шарами наверху, собор Васил. Он поблек, осыпался и пошел трещинами, но все равно был торжественно красив в лучах утреннего солнца. Максимилиан остановился, посмотрел вперед на тянущиеся вдоль площади зубчатые стены, достал небольшой сверток, вытащил оттуда книжку с обгоревшей обложкой и, набрав воздуха в грудь начал громко читать вслух:
Хорошо было за городом! Стояло лето, рожь уже пожелтела, овсы зеленели, сено было сметено в стога…
- Гадкий Барби, мама смотри, Гадкий Барби!
Максимилиан поднял глаза и столкнулся с двумя огромными голубыми испуганными глазами пятилетнего малыша, который выглядывал из-за маминой юбки. Максимилиан подмигнул малышу, а потом продолжил то, что с этого момента он считал самым главным делом своей жизни.
…В чаще лопуха было так же глухо и дико, как в густом лесу, и вот там-то и сидела на яйцах утка…
(Сентябрь 2009 г.)
